Дневник Оли Шиленко, мамы близнецов.
Думки

Дневник Оли Шиленко, мамы близнецов. “Я так хотел остаться волшебником, но буду просто обычным мальчиком”

Оля с рождения близнецов Матвея и Демьяна ведет дневник онлайн. Остроумными и забавными зарисовками из жизни трехлетних разбойников, никого не оставят равнодушными, и каждая мама найдет в них немножко про себя и своих малышей.

О близнецах в их непростые три

В последнее время с мальчиками стало значительно сложнее, чем было прежде, но в то же время они настолько сблизились друг с другом, что и ругать их как-то “губа не поднимается”.

Вот ты вычитываешь его за шкоду, объясняешь почему, говоришь: “Ребёнок, я начинаю злиться”, и он старательно делает вид, что слушает и понимает, а потом вдруг поворачивается к брату и ехидно подмигивает ему с видом “гляди, как старается?”, “но зачетная ж была пакость!”, “как предки остынут, повторим”.

И с одной стороны хочется рвать и метать, потому что все воспитательные моменты насмарку, а с другой – трогательно же, блин, что они настолько “вдвоем против всего мира”.

Вот сегодня я вышла из комнаты буквально на минуту, а, как вернулась, застукала их с фломастерами возле обоев, а на этих самых обоях – Джексон Поллок.

Экспрессионисты увидели меня, испуганно замерли, затем переглянулись, задумались на секунду и, одновременно кивнув головами, спокойно говорят:
– Эта всё сон, мама.
– Да, тоцьно. Матей правду кажет. Эта прикрасный мамоцькин сон.

****

О щедрости

– Мама, мама, сматри сюды! Мама, мы делимся! Мы делимся!
– Да, видишь, мама, видишь? На тибе, Дёма, этат трактор. Бери!
– А тибе на маю машинку, Матей! Играй скока хочешь! Я ни заберу.
– Мама, видела, да? Я дал Матею свой трактор и ни пабил! Ни разу па галаве ни бахнул, ни укусил и дазе не ущипнул!
– И я, мама, ты заметила? Дал Дёме сваю машинку и ни ударил! Хотя мог. И хател.

****

О том, как важно иметь связи

Мальчики весь день устраивали ТАКОЕ, что сейчас я тихо благодарю Вселенную за бутылку белого вина в закромах.

В какой-то момент, когда я поняла, что на них не действует абсолютно ни-че-го, решила пустить в ход тяжелую артиллерию.
Взяла телефон, “набрала номер” и с очень серьезным видом говорю:

– Алло, это Северный полюс? Это мама Демьяна и Матвея. С кем я могу поговорить насчет подарков на Новый Год? Дело в том, что они себя очень-очень-очень плохо ведут…

Матвей смотрит на меня внимательно, слушает, затем совершенно невозмутимо поднимает руку на уровень лица и “нажимает на кнопочки” на ладони.

– Аллё, эта Севельный полюс? – произносит он, приложив руку к уху. – Это Матей. Там званит мая мама, гаварит пра падарки. Мама шутит проста. У нас всё халясё, игруськи везите. Эльфам от миня бальсой привет.

****

О братьях

Матвей захотел взять в детской комнате игрушечную гитару, но там выключен свет и ему страшно.

– Мама, мамацька, спасити-памагити. Я баюсь туда идти! Там бальсой страшный жук. Или бабай. Или злой зладей!
– Матей, спакойно, – вмешивается Демьян. – Я там бил. Я бил там адин, я хадил за насками и дазе не делал “кийя” (удар ногой, которому их научила папа). Я просто бил там, и я вернулся. Пашли, я пакажу.

Закончив свою впечатляющую речь, Дёма берет Матвея за руку и храбро заходит в темную комнату первым.
Последний же боится, но идет следом.

Через секунд десять они возвращаются обратно уже с гитарой, и Матвей, восхищенно глядя то на меня, то на брата, произносит:
– Мама, Дёма хадил туда первый. Он дал мне гитару. Ми били там, и ми вернулись. Нас типерь ни пабедить.

****

О командирах

Утром нам прислали нам чудо-коробочку с “Киндерами”, которые я тут же спрятала подальше от зорких детских глаз в один из кухонных шкафчиков, дабы позже выдавать по одному.
Но зоркие детские глаза всё узрели.

Пошла в ванную заложить стирку, возвращаюсь через пять минут и вижу, значит, посреди кухни стул, на стуле – ящик из-под машинок, на ящике из-под машинок – тазик, а на тазике – Матвей, чья правая нога уже стоит на столешнице, а рука тянется за вожделенным “Киндером”.

А на полу рядом со стулом стоит Демьян и голосом бывалого прораба командует:
– Левее! Выше! Выше! Левее! Ниже! Медленна! Ни туда! Астарозьно! Ни урани яйцо! НИ УРАНИ ЯЙЦО! Нееет! Как ты мог, Матей? КАК ТЫ МОГ?!

****

О смекалке

Парни играют в комнате машинками, я спокойно накладываю им обед.
Вдруг до меня доносятся голоса:
– Матей, я решил праблему с дарогами.
– Как?
– Вот, сатри сюды. Типерь масинки могут ездить тут, по этай разметке специальной.
– Красата! Но как ты эта сделал?
– Оцень проста! Взял фламастер и нарисавал! На диване легко рисавать, он мягкий!

****

О перспективах

Вернулись с улицы. Снимаю с мальчишек куртки, шапки, шарфы, а они стоят передо мной такие свежие и румяные, что просто глаз не оторвать.
– Ой, ну какие же красавцы! Девочки будут толпами бегать.
– За мной?! – в ужасе восклицает Демьян. – НЕЕЕТ! Ни нада!
– Почему?
– Кагда талпа девацек гоница за табой – эта оцень апасна.

****

О боли

Демьян Павлович весь день сильно страдает.
Бегает, играет, отвлекается, а потом вдруг вспоминает о своем горе, садится и давай вздыхать.
Объясняет всё так:

“Ми с Матеем пастроили домик из падушек, играли в “село”. 
Я бил Печкин Пачтальон. Стукал в двери и гаварил: “Тук-тук!”, Матей атвечал: “Кто там?”, и тагда я гаварил: “Эта я, Печкин Пачтальон, принес заметку пра вашего мальчика!”. 
Ми так играли раз, играли два, играли три. А патом я стукаю и гаварю: “Тук-тук!”, Матей атвечает: “Кто там?”, и я гаварю: “Эта я, Печкин Пачтальон, принес заметку пра вашего мальчика!”. Но Матей не аткрывает…

Я ждаль, ждаль, долга-долга ждаль… И вдруг он выглянуль и гаварит: “Ты – не Печкин Почтальон, Дёма, савсем не Печкин Пачтальон”.

Так и сказал, мама! ТАК И СКАЗАЛ!”. И в слёзы.
А что вы знаете о боли?

****

О волшебниках

Проснулись среди ночи с температурой 39 – и я, и Матвей, и Демьян.
Все мои планы (включая дежурство в больнице) в одно мгновение рухнули, и мы провели целый день в постели, едва высовывая нос из-под одеяла.
Смотрели мультики, спали, пили чай, говорили с дедушкой по телефону, спали, пили чай, читали сказки, спали, пили чай… и так по кругу.

– Я би хател взмахнуть свай валшебной палачкой, штобы все в мире были здаровы, – вдруг говорит Демьян, крепко обнимая подушку.
– Так взмахни! Почему не можешь?
– Это било давно-давно, мама. Я сражался со злым кракадилом, и мая палачка упала к нему в пасть! Я пригнул за ней к кракадилу в живот, но там било так темно и грязно, што я не смог её найти… У миня нет больсе палачки.

– И я сваю патерял… – вклинивается Матвей. – Я ехал на масине по апасным дарогам, и папал в аварию! Масина летела и переварачивалась, палачка вылетела в акно и упала в пропасть! А я так хател астаться валшебником. Но буду проста мальциком, абычным мальциком. Ми не спасем весь мир, эта так грустна.

****

Зачекинился

У нашего Демьяна Павловича снова обструкция, но, к счастью (или увы), мы уже на этом собаку съели и распознаем её с первого хрипа.
А это значит, что врач уже был и лечение идет полным ходом.

Было решено, что больного стоит положить на ночь к нам с П., чтобы я могла контролировать дыхание, а к больному, старательно имитируя кашель, конечно же, пристроился Матвей.

И вот дети лежат под одеялом и улыбаются на все свои двадцать зубов.
– Как харасё! – говорит Матвей. – Там (в детской) так страшненько било! А тут мама рядом, мизинчики. Я вот тут лягу, Дёма вон там, мама посерединке… А папа не поместица узе, лязет на полу.

– Не, ну нормально? – возмущенно восклицает П. – Лёг на папино место и права качает. Зачекинился, да?
– Ахаха, Матвей Павлович is feeling happy at родительская кровать, – вклиниваюсь я.
– Celebrating life with Демьян.

****

О смелости фантазии

Дёма лежит на спине и прислушивается к тому, как в его груди всё свистит и хрюкает.

– Как ты думаесь, што это? – спрашивает он Матвея осторожно.
– Самокат? – отвечает тот.
– Самокат, думаешь? Не наю. Мозет, поезд. Свистит как поезд.

****

Утром Дёма ещё спит, крутится во сне, бухыкает, как вдруг переворачивается на бочок и начинает кокетливо смеяться.

Похихикав секунд десять с закрытыми глазами, он, будто слегка смущаясь, произносит:
– Эти машинки новые, они все мне?

****

О логистике

Захожу в кухню и застаю Матвея, стоящим одной ногой на стуле, другой на столешнице и уже открывающим шкафчик, в котором у нас лежат конфеты и зефир.

Увидев меня, он тут же восклицает:
– Мама, закрой гляза!
– Зачем? – с трудом сдерживая смех, говорю я.
– Так нада!
– А когда можно будет открыть?
– Ты закроешь, я вазьму канфетку, убегу за диван, скушаю, вернусь… и тада можна будет открыть.

****
– Мама, а можна нам сматреть мультик пра грустнае животнае, каторае долга-долга пело в воде?
– Про кого?!
– Ну, пра мамонтёнка, каторый маму искал.

****

О планах на будущее

– Как же сильна я хачу быть апять маленьким и попасть к маме в животик, – вздыхает Матвей.
– Сынок, но люди не растут обратно. Мы только становимся больше и больше с каждым днем.
– Да? Все-все?
– Ну, кроме Бенджамина Баттона, но о нем я расскажу тебе позже.
– И я буду басой?
– Очень! Как папа.
– Ого!
– Да, и потом, однажды, у тебя тоже будут детки. Конечно, если ты захочешь.
– И у миня?! – вклинивается Демьян.
– И у тебя.
– Матей, давай тваи детки будут жить с маими, – добавляет он, повернувшись к брату.
– Давай, но где?
– Ани будут оцень маленькие, да?
– Да, оцень-оцень маленькие. Им нада маленький домик.
– О бозе! – Дёма взволнованно оглядывается вокруг. – И где мы его паставим?!