Иногда бывает, когда сын засыпает, и я остаюсь сам на сам, с собой, со своими мыслями и чувствами, в такой момент останавливается вереница дел и есть время и место услышать себя.
Слышать себя не просто. Иногда это даже очень больно. Все мы родом из советского прошлого, в котором не очень учили слушать себя. Кому-то повезло больше, кому-то меньше, но где-то в глубине своих душ мы все немного ранены своим детством.
Когда у меня родился Денис, не слушать себя стало невозможным. Потому что когда ты не в контакте с собой – ты не в контакте с ним. А я не хотела так. Я хотела и хочу любить своего сына на всю ту мощь, на которую способно мое сердце и, наверное, осознанное усилие воли.
Появление ребенка – нелегкое испытание. Оно вскрывает все твои раны. Меня поймет тот, кто через это проходил. А пишу я для тех, кто это проходит. Пишу, потому что мне хочется искренне поддержать и сказать, что это нормально, когда хочется, но не выходит, когда не все попытки могут увенчаться успехом, когда ты смотришь на своего ребенка и безумно хочешь ему только добра, света, любви и наивысшей меры счастья, но из тебя не льется в таком объеме.
Признать это грустно. Это про собственное ограничение. И про собственную боль, и несовершенность, и, иногда, про завышенные ожидания к себе.
Но не признать – еще грустнее. Это про обойти касание с собой, но тогда и ни разу почти не прикоснуться к другому, в данном случае своему самому родному созданию, своему малышу. А он точно этого не заслуживает.
Этим постом я хочу призвать любить своих детей. И себя. Касаться своих душ, проникать в их глубины. Слушать невнятный детский лепет, улыбаться в ответ. Любить так, как получается. Искренне и безоговорочно. Дурачиться вместе, танцевать и смеяться. Плакать, когда грустно и не бояться боли.
Я хочу призвать вас быть живыми. Корчить рожи и издавать дурацкие звуки. Делать ошибки и признавать их. Извиняться и прощать.
Мне бы очень хотелось, чтобы я сама до конца умела все то, о чем пишу. Прыгать в лужи и не бояться грязи. А на самом деле осуждения строгого родителя внутри себя. Я хочу не злиться и не повышать голос на своего сына за то, что я одеваю его уже больше часа, и мы вдвоем спотели, а он не хочет сесть в коляску и выйти на прогулку, потому что тайминг и планы в моей голове иногда выше потребностей этого другого маленького человека. Я же понимаю, что значит, я так привыкла и так я и с самой собой. Я хочу, чтоб не вылетали дурацкие фразы типа “ну что ты делаешь?”, когда он выливает себе на голову воду из кошачьей миски. И чтоб я не повышала тон, произнося его имя в этот момент. Потому что потом он и будет так с собой. Он не сможет прощать себе свои ошибки, если я не буду говорить “сынок, ну ничего страшного, давай я уберу”.
Это кропотливая работа над собой. Это сражение каждый день. Это усилие воли и это действительно труд. Труд быть другим, делая другие поступки.
Но она того стоит.
Стоит того, чтоб наши дети имели счастливое детство, опираясь на опыт безусловной любви и принятия.