Сара Парсак рассказывает о раскопках и современном родительстве
Победитель Премии ТЕD (от англ. technology, entertainment, design — технологии, развлечения, дизайн), американская археолог и египтолог Сара Парсак вынесла несколько уроков об отцовстве и материнстве из своей работы археологом. Благодаря тому, что она стала мамой, Сара по-новому посмотрела на свою работу.
Быть родителем, возможно, самый двойственный опыт, через который мы проходим, — в нем много «нет», но и много и «да». В переломный момент во время родов понимаешь: «О Боже, теперь я буду в новом качестве. С этого момента буду известна как Мама».
Когда есть ребенок, испытываешь огромное чувство приобретения, но также получаешь огромное чувство потери. Этот процесс прекрасен и печален в одно и то же время.
Сегодня я археолог и мама четырехлетнего сына. Работа имеет большое влияние на то, что думаю о материнстве, и в то же время то, что стала мамой, также радикально повлияло на отношения к работе. Ниже я привожу пять идей.
- Трудности родителей очень универсальны
Археология – это единственная область науки, которая позволяет понять, что за 100 тысяч лет и больше базовая человечность не изменилась. Когда раскапываю место стоянки древнего человека или изучаю культуры, часто ловлю себя на мысли о том, как жили родители в то время и через какие трудности они проходили.
Потому что, да, у нас очень много основных культурных различий, но кризис двух лет у ребенка — это кризис двух лет у ребенка.
Наказывали ли древние египтяне своих малышей, ставя их в угол? Нет ни одного письменного свидетельства, которое говорило бы об этом. Но читала описания школьников в древнем Египте, которые не обращали ни на что внимания и были попросту вредными, потому что – добро пожаловать в школу – так ведут себя дети, когда им скучно.
То, что я хочу сказать здесь: мы, современные родители, привыкли думать, что мы одни. Но все родители во все времена имеют дело с одним и тем же дерьмом – буквально. Наша культура первая, которая столкнулась с этим – с преимуществом использования современных подгузников.
- Нет «правильного» способа быть родителем
Найденные в египетских гробницах данные немного могут рассказать о том, что мы расцениваем как воспитание детей. Наши представления о детстве – идея, что дети не становятся взрослыми до 18 или 21 года и должны бегать и играть – это пост-Викторианская придумка. Такая концепция была бы абсолютно чужой в большинстве древних культур. К примеру, в древнем Египте дети были практически маленькими взрослыми. Если ты была девочкой, училась плести, вести домашние дела и заботиться о младших сестрах и братьях. Если ты был мальчиком, работал в поле, помогал бы отцу или стал бы писарем.
Скептически отношусь к чрезмерному количеству проповедей о том, что значит быть хорошим родителем в развитом мире. Это позволяет легче отметать все онлайн-статьи про материнство, которые очень часто критикуют и в любом случае смешны. И это позволяет мне держаться подальше от крикливых советчиков, которые сидят на мамских онлайн-форумах.
- Вся мудрость – в общинах
Изучение древних культур показывает, какой странный наш современный подход к воспитанию. Если ты работающая мама в США, к примеру, и тебе не очень повезло жить рядом с родителями или иметь партнера, который может остаться дома, ты ведешь ребенка в сад или нанимаешь няню. Но тысячи лет назад так не делали. В большинстве древних культур воспитание детей было общим делом, которым занимались родители, братья, сестры, многочисленные члены семьи и даже члены общины. В большей степени так сейчас до сих пор происходит в современном Египте. Вся семья – а часто и вся община – вовлечена в присмотре за детьми. Когда еду туда на раскопки, там привычно увидеть подростка, присматривающего за младшими детьми на улице или укачивающего ребенка ко сну – то, что я была бы удивлена увидеть в Штатах.
Это другой вид воспитания детей, и это выглядит очень здорово, как по мне. Я не пытаюсь сказать, что в Египте все правильно – очень большое количество женщин не имеют доступа к качественному образованию и лишены возможности развиваться в профессиональной жизни. Конечно, ты хочешь, чтоб ребенок купался в любви целой общины! Так происходило тысячелетиями, и мне бы хотелось, чтобы и сейчас так было.
- Эмпатия – это ключ
Как археолог и мама понимаю, что имею больше сочувствия, чем когда-либо к людям древности. В древних культурах детская смертность была чрезвычайно высокой – если ребенок доживал до пяти лет, это было чудом. До рождения сына принимала это не больше, чем любой другой факт. Сейчас же я это чувствую.
Помню, как через короткое время после рождения сына пошла на выставку. Показывали фото из зоны раскопок, где были похоронены дети. Не могла выдержать этого – это было слишком. Теперь на раскопках, если нахожу детские кости, спрашиваю себя: как это произошло? Как родители справились с этим?
Такие находки физически причиняют мне боль – как и должны! Сейчас даже неродители вполне могут быть прекрасными эмпатами. То, что я стала мамой, помогло проявлять больше сочувствия.
- Каждому есть место в истории человечества
В столь чрезмерном и эгоцентричном мире, считаю, мы все чувствуем себя немного оторванными от прошлого. Мы читаем историю без видения того, какое прямое отношение это имеет к нам. Многие из нас живут далеко от семей, у нас нет ежедневного напоминания о происхождении, как у людей, где культурой заложено проживание трех или четырех поколений под одной крышей. Но то, что я археолог и мама, показало, что я, как и все, являюсь частью великолепной продолжительности жизни. Надеюсь, что проживание в семье с двумя родителями-археологами даст моему сыну смиренность и перспективу невероятных достижений древних культур. Надеюсь, что прислушается к урокам, которым те культуры научили нас, и что если будет принимать решения – будет открывать книгу по истории и узнавать перспективу. Надеюсь, поймет, что все человеческие существа – прошлые, нынешние и будущие – бесконечно интересны. Мы все часть длинной, извилистой истории человеческих достижений.
Сын показал мое место в человеческом путешествии – я его прошлое, а он – мое будущее. Ничего не могло меня заставить сохранить наше культурное наследие больше, чем это.
Перевод: Промам
Источник: ideas.ted.com