Сказки на ночь. Как сделать ребенка соавтором
Виховання

Сказки на ночь. Как сделать ребенка соавтором

Правило первое устного сказкасочинительства — подключать к процессу участников, сколько бы их не было. Мы с моей дочерью называли это “раскурить сказку” (на троих, на четверых — в зависимости от числа присутствующих). 

— Итак, — вопрошает сперва рассказчик, — так о чем мы сейчас поведем свой рассказ?

— О девочке, — предположим, отвечает слушатель. 

— Верно! — отвечаете вы слушателю. — Именно о девочке и будет сегодня наша сказка. 

В этом тексте я собрал несколько правил совместного сказкосочинительства и расскажу, как мне удавалось вовлекать своих детей в процесс. 

Всегда и со всем соглашайтесь

Что бы ни предлагал ваш собеседник, в подобном сотворчестве всегда и со всем стоит соглашаться. Иногда для этого нужно пренебречь собственной амбицией осчастливить слушателей чем то, что вам лично кажется интересным. Нужно стать достаточно гибким, чтобы принять, как основу дальнейшей истории любое, пусть даже непонятное, шокирующее или лишенное, с вашей точки зрения, здравой мотивации предложение. 

Вот пример. Допустим, от кого-то из “раскуривателей” сказки поступило предложение о том, что вместо кос на голове у героини сказки, той самой вышепредложенной “девочки” растут почему-то морские водоросли. По моему мнению, очень даже стоит с этим согласиться, с готовностью подтвердив: “Вот именно. Морские.Водоросли. Точно. И дальше, вслед за этим …” 

Продолжите историю так, как хочется вам

Что же происходит дальше? Вслед за безусловно принятым предложением участника, следует непосредственно работа модератора, то есть ведущего взрослого. Ибо с этого места начинает ветвится ткань повествования, порой принимая неожиданный для всех участников оборот. 

Можно, к примеру, повести и продолжить линию именно о необычных волосах девочки. Почему они именно такие? Откуда и с какой поры они взялись? Удобно ли девочке с такими живется? И какой однажды в связи с этим произошел случай? 

Может возникнуть и описательный образ девочки. То есть вы можете продолжить:  “И была она с волосами, как водоросли, а носом, как улитка, а глазами как ягоды…”. Из этого, вполне возможно, последует вывод, что и никакая она не девочка вовсе, а смородиновый куст, растущий среди огорода, а на ветках его растет клюква величиной с яблоко.  

Можно и по-другому. Вы можете оставить факт необычности волос недосказанным, подобно ружью, висящему на стене, но так и не выстреливающим. Устная сказка такое очень даже терпит. 

Также можно повести линию по типу экшн, проговорив о произошедших с героем событиях:

— А эта девочка пошла туда-то и туда-то, — скажут, предположим, вам участники.

— Да, именно, — согласитесь тогда вы (помните правило не возражать, но поддерживать любую линию “сказки”), — а затем продолжите: 

— И пошла она туда затем, чтобы… 

В таком “активном” варианте о действии, ключевыми окажутся глаголы: пошел, сделал, упал, победил, увидел, удивился, превратился в птицу. 

Также можно описывать пространство с акцентами на деталях обстановки: “Перед ними развернулась долина смерти, все дно которой было покрыто тополиным пухом и по ней трудно было поэтому пройти”.

Или переведите рассказ в радикально новое русло

Есть еще один прекрасный вариант развития событий — перевести ход любого повествования в новое русло. По моему опыту, дети, перенявшие этот трюк, только и ожидают возможности им воспользоваться и что-то такое ввернуть. 

Трюк же этот состоит в следующем: в продолжение линии рассказа провозглашаете, обычно загадочным, таинственным и интригующим голосом: “Так то оно так, все верно, но не совсем-то и так!” Или же: “А на самом-то деле…” И уже вслед за этим вы можете рассказывать свою версию произошедших событий. 

Тут, правда, есть предостережение. Цель процесса создания сказки — именно создание сказки, а не что либо иное. Бесконечного ветвления сюжетов следует избегать: это утомительно и фрустрирует участников. В случае чрезмерного “расползания” сюжета, модератору следует склонять сюжет в сторону целостности и единства места, времени и действия.

Изломы и линии сюжета можно конструировать совместно. Для этого ведущий рассказчик может задавать дополнительные вопросы. Например: “И куда, по-вашему, они пошли?” или “И как же они решили эту задачу?”

Однако, если рассказчик почуял перспективу раскрывающегося рассказа, то вполне может взять инициативу на себя и завершить рассказ самостоятельно, ощущение сопричастности и интереса слушателей от этого не пострадает

Рассказ прерывается, как только подворачивается первая возможность

Сколь бы ни было витиеватым и многомерным повествование окончание возникает, как-то само по себе, оно следует неизбежно из движущей рассказ внутренней логики, и от воли рассказчика часто не зависит. 

Просто вдруг оказывается ясно и очевидно: рассказ завершен и окончен. Это — финал. И раз уж он возник, оттягивать и приукрашать не следует, это уменьшает остроту и выразительность сказки. Окончание может случиться в форме мгновенного неожиданного обрыва “Вот, собственно, и все!” или мягкого съезжания, растянутого на абзацы.

Возникшая в таком совместном сотворчестве сказка, имеет несравнимые преимущества перед сказкой, придуманной автором единолично (не раз я поражался по ходу рассказа и думал про себя: “Вот это да! Ведь я так не умею!”), а также относительно сказок, единожды заученных и повторяемых для засыпания что  как по мне, тупит еще и рассказчика. 

Неожиданное завершение и ход рассказа веселят, разнообразят отношения, сближают участников, вызывают к модератору вполне им заслуженное уважение за совершенное им, вполне магическое действо. После удачного финала вполне убедительно звучит со стороны взрослого: “Так. А теперь, раз уж мы во всем этом разобрались, — спать!”

Михаил Химич